Вы когда-нибудь задумывались о том, что будет с вами в старости?
Я помню детство, первое своё лето после переезда. Мне девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Я помню маму в ярком жёлтом платье. Помню запах яблок, запах груш. Я помню детство…
Мне девять. 7 утра. Привычно встаю вместе с мамой. Иду на работу. Ну как иду? Мешаю маме… Люблю я это дело. Клиенты разные у нас. И те, что помладше, и те, что постарше, а есть и такие, как мама, бабушка и папа. А ещё есть и те, что старше бабушки моей.
Ей, возможно, пятьдесят, а может, семьдесят или восемьдесят. Всегда напротив магазинчика стоят три стула: дешёвая пластмасса на солнышке блестит и всегда три цвета: зелёный, красный, белый.
Она всегда одна. С утра пораньше и до сумерек вечерних в своём заношенном, в цветочек, платье… Бывали дни, когда случайный прохожий, а может сосед, своею улыбкой и пустой болтовнёй заслонял, словно солнце, тень одиночества. Иногда это была я, иногда моя мама. Иногда мы молчали, иногда я рассказывала о школе, друзьях, о папе и как мне его не хватает. Она всё слушала и слушала, никогда не перебивала и только в конце вздыхала спокойно и начинала рассказ. О молодости, о первой и последней любви, о лете и детстве. И тут наступала моя очередь слушать.
Он, возможно, моложе, а может и старше… Всегда помогал выносить эти стулья – дешёвая пластмасса не блестела на солнце, ведь раннее утро скрывало его. Он никогда не оставался, всегда уходил, а вечером вновь приходил занести стулья обратно. О нём ничего неизвестно. Все шушукались кто о чём: кто-то говорил, мол, военный, который ослеп, но я ведь сама несла ему очки, которые он забыл у мамы на работе. Мама говорила, что он – наш покупатель, который каждое утро приходил к нам, брал хлеб и обязательно булочки с изюмом. И хоть он стар, забывчив и нелюдим, он всё ещё наш покупатель, и нечего слушать всяких болтушек…
Мне десять, одиннадцать, двенадцать. И всё по-старому. Запах лета, зелёные, красные, белые… Я всё так же сижу напротив, но всё меньше жалуюсь и больше слушаю. Она всё также рассказывает свои истории, а он каждое утро покупает хлеб и булочки с изюмом.
Мне тринадцать, пора детства давно прошла. И больше нет зелёных, красных, белых… Есть только он и запах яблок, запах груш. Нет больше булочек с изюмом, нет больше детства, и нет её.
Они сбежали из дому, она – профессорская дочка, а он – тот самый шахматист, который бросил титул, конкурсы, награды и смог пойти в колхоз. И всё на свете для неё. У них был дом, был огород, и дети были… Кто умер, а кто просто-напросто забыл. Они вдвоём и никогда – одни, всегда вместе и в юности, и в старости, и в горести, и в радости. Но, как когда-то, он снова одинок. Сегодня порознь, а завтра вместе с ней, и больше никогда — один…
Я помню запах яблок, запах груш. Помню зелёные, красные, белые. Но уже не помню запаха лета.
Динара Абдулаева,
2-й курс ИМО
Издание ПГУ «Журнал, открывающий мир», № 31-32, 2024 г.
